Демократия в России (в современном западном понимании этого слова) насчитывает каких-то три десятка лет истории. Тем не менее, это был весьма интересный период, породивший множество механизмов, институтов воздействия и работы с запросами общества. Настолько эффективных, что авторитарность уже кажется закономерным итогом эволюции политического режима и социального порядка России.

Между тем, меньше полугода осталось до сентябрьских выборов Главы Калмыкии. Наш регион, как неотъемлемая часть России, неизменно проходил через те же процессы, что и вся страна, развиваясь в ее историческом контексте и в полном соответствии с генеральной линией. Конечно, не без местных особенностей, но эволюция политической системы республики вполне соответствует общероссийскому пути.
А он (российский путь) последние пару десятков лет подозрительно напоминает откат к едва ли не феодализму (хотя скорее к системе: император-самодержец – губернаторы). Во всяком случае, в ряде аспектов. Один из которых (весьма неудачный) – попытка отменить всенародное избрание глав регионов на местах. Это решение значительно подорвало силы партии власти, так что прямые выборы пришлось вернуть.
Однако, сегодня Кремль уже в полной мере восстановил позиции, была придумана новая схема, которая одновременно сохраняет институт выборов губернаторов и с большим процентом успеха гарантирует кресла для «нужных» людей. Речь о добровольных отставках и назначениях врио руководителей регионов. Сложилась ситуация, что сейчас электоральный результат губернаторов лишь в небольшом числе регионов ограничен «сопротивлением среды», и почти любой человек, даже ранее особо не известный в регионе, получив исполнительные полномочия, с гарантией приобретает и весомую электоральную поддержку.
Впрочем, для того чтобы разобраться, как мы дошли до жизни такой, надо начать с глобального – как складывалась система сменяемости власти, либо чем продиктовано отсутствие оной в России в целом.

Игра за престол России

Большая политика новейшей России закладывалась в смутный период ранних 90-х. Когда в одно и то же время открывались удивительные возможности для первичного накопления капитала, и сокращалась уверенность в завтрашнем дне у большей части народа, той, что «не вписалась в рынок». Чего точно не хватало в стране – так это стабильности.
И все же в контексте президентских выборов до настоящего времени остается неизменной тенденция, берущая свое начало в ранних 90-х, - всегда побеждает кандидат действующей власти. Ни разу за более чем четверть века института президентства в России не случалось «большого сюрприза». С момента первых выборов главы государства, на которых ожидаемо победил весьма популярный тогда Борис Ельцин, федеральная власть, по сути, не переходила в «новые» руки. Даже в 1996 году, когда первый президент заметно подрастерял народной любви, ничто не помешало ему переизбраться.
А затем пришел год 1999, когда без всякого стеснения сам Ельцин и вся властвующая верхушка стали называть Путина «преемником», словно передача власти из рук в руки уже свершилась. До того это была малоизвестная фигура на политической арене страны, однако данный факт нисколько не сказался на легкости, с которой бразды правления перешли от стареющего, больного «царя-Бориса» к молодому и активному кронпринцу Владимиру.
Впрочем, трудно отрицать, что популярность нового президента, на фоне угасающего в политическом плане, да и в физическом смысле предшественника, была весьма высокой. За считанные месяцы он смог создать себе имидж решительного и смелого реформатора с большим потенциалом. Так что и у граждан России не оставалось сомнений в том, в чью пользу делать выбор. Тем более, что выходец из силовых структур обещал окончательно покончить с сомнительной эстетикой «лихих 90-х». Тем не менее, первые из четырех (на данный момент) выигранных выборов принесли ему самый низкий результат – победу с поддержкой чуть менее 53% проголосовавших. Далее эта цифра будет только расти (по крайней мере – официально).
Отвлекаясь от всего прочего, можно проследить, как развивалась система удержания власти. Сначала была уверенная победа на выборах в 2004 году. Затем, в 2008 году, передача власти малоприятному и серому кандидату из числа приближенных – Медведеву, тогда никто, даже голосовавший за него электорат, не сомневался, что данная фигура президентом зовется лишь номинально. Вместе с тем, помимо непопулярных реформ и геополитических ошибок при Дмитрии Анатольевиче, заодно конституционно увеличился срок президентских полномочий с четырех до шести лет.
Параллельно с этим выстраивалась и работа с институтом глав субъектов. В последние пару лет была создана хорошо отлаженная схема, эффективно регулирующая работу губернаторского корпуса.
Теперь мы наблюдаем нечто крайне странное с точки зрения того, как раньше голосовали российские регионы: почти исчезла (то есть сохранилась, но в незначительном объеме) дифференциация результатов на губернаторских выборах между «политическими тяжеловесами» с большим публичным опытом и свеженазначенными, ранее почти никому неизвестными технократами. «Молодежь», которую назначает Путин на место врио глав региона, чаще всего набирает более 70% голосов, даже если до этого кандидат не работал в регионе, и вообще имеет минимальный опыт в публичной политике.
Если задуматься, то данная система – это повторение передачи власти от Ельцина Путину, только в уменьшенном масштабе и в более контролируемой обстановке. Тут уже Центр решает, кто из губернаторов «устал и уходит», и кого назначить молодым, активным и перспективным врио.
Но давайте поговорим об этом чуть подробнее.

От общего к частным (регионам)

Собственно, уверенный курс страны на победу автократии естественно вылился в желание «навести порядок» на местах. Если битвы за пост руководителя страны неизменно выигрывались раз за разом, то в субъектах нет-нет да случались провалы – и к власти приходил не тот, на кого рассчитывала федеральная верхушка.
Следствием чего (не декларируемая, но очевидная причина) стала отмена прямых губернаторских выборов в сентябре 2004 года. Главы регионов стали прямо назначаться из Кремля, и, вроде, успех централизации должен был стать очевидным. Но проблемы пришли откуда не ждали.
Лишение граждан возможности выбирать местных руководителей – явное наступление на народовластие, но вовсе не это стало причиной признания данного эксперимента провальным. Дело в том, что отсутствие практики привело к деградации региональных «электоральных машин» - то есть отработанной системы, которая эффективно работала с электоратом. В итоге дошло до провала «Единой России» на выборах 2011 года. Провал был не фатальный, но весьма чувствительный с точки зрения распределения мест в Госдуме РФ.
Нужно пояснить, что в 90-е и 2000-е граждане привыкли, что в условиях персонификации российской политики популярность губернатора – фактор решающий, определяющий голосование в том числе за те партии, которые он поддерживает. Однако у «назначенцев» конца «нулевых» годов в целом были проблемы с народной любовью, им каждый раз вменялось то, что они не пришли к власти «демократическим» путем. Вместе с тем, вся эта новая поросль губернаторов естественно была либо были выходцами «ЕР», либо они активно поддерживали партию власти. Не мудрено, что неприятие лично к персоне главы региона переносилась и на «ЕР». Так что, в 2011 году четко прослеживалась связь электоральных проблем партии во многих важных субъектах с предыдущей заменой губернатора. Уволив в 2009–2010 годах многих политических тяжеловесов, федеральный центр тем самым разрушил или дестабилизировал в этих регионах местные электоральные машины.
Прямые выборы глав пришлось возвращать. Но желание укрепить «вертикаль власти» никуда не делось. Более того, оно успешно реализовывалось. Так что, в 2012–2017 годах в 86 случаях из 87 кампаний по системе муниципального фильтра побеждал действующий глава региона или врио главы. При этом, лишь в девяти случаях по стране победитель получил менее 60%.
Впрочем, и этого было мало. Кремлю удалось, вернув выборность губернаторов, одновременно поставить эти машины под свой контроль: неизвестные в регионе московские назначенцы получают на выборах 70–80% — даже больше, чем хорошо известные «аксакалы» местной политики.
Почему с конкуренцией все стало так плохо и фактор личности настолько снизился? Как представляется, это происходит потому, что то, что мы наблюдаем сейчас, является не совсем выборами, поскольку из системы фактически исчез фактор внутренней электоральной борьбы. Система, по сути, стала воспроизводить сама себя, а те, кто был способен эту борьбу вести (даже в 2012–2015 годах), были из нее выведены тем или иным способом или утратили мотивацию.

«Новая» схема

Попробуем описать эту новонайденную схему, по которой центральная власть формирует губернаторский корпус.
За счет проходящих дважды в год «губернаторопадов» фигуры, которые портят совокупный образ власти, успешно отсеиваются. Между тем, новые врио глав к выборам просто не успевают наработать антирейтинг. При этом, когда «никакой» лучше, чем «непопулярный» решающую роль начинает играть поддержка сильной федеральной власти.
Однако чтобы система обеспечивала результаты, при замене первых лиц должен продолжать работать реально организующий выборы управленческий аппарат. Так, пока он цел, губернаторы могут меняться, но итоги будут обеспечены. Так что, как правило, на местах губернаторы меняют только часть верхушки административной элиты – из числа особо зажравшихся, и делают это они постепенно. В ином случае, разгром административной элиты, которая держится во многом на неформальных связях и обязательствах, круговой поруке, способен резко снизить управляемость выборами. Чем больше новые губернаторы и силовики начинают тотально менять чиновников, тем в большей степени разрушают машины, обеспечивающие результаты.
Еще одно слагаемое успеха новой поросли российских губернаторов – то, что наиболее серьезные конкуренты на пост, из числа тех, кто действительно имеет значимую поддержку избирателей, на выборы просто не допускаются тем или иным способом. Тут могут быть использованы формальные поводы – допущенные ошибки и недочеты кандидатов в оформлении документов на пути к выборам, а особо опасных могут даже остановить с помощью «точечных» уголовных дел. И де-факто у избирателей просто не остается выбора.
Кроме всего прочего, нужно помнить, что любые выборы – это борьба ресурсов. Как минимум, тут нужна серьезная команда политических консультантов. Предвыборная кампания – дело дорогое, и если ранее у многих альтернативных действующей власти кандидатов была поддержка бизнеса, то в наши дни ситуация усугубляется фактором социально-экономического кризиса. Количество «спонсоров» повсеместно в России значительно сократилось, а у тех, кто все еще способен поддерживать политику даже в таких условиях, почти не осталось на это ресурсов.
Дефицит средств в сочетании с приходом в политику большого числа новых неопытных лиц, которые вовсе не готовы и не хотят привлекать на выборы профессиональных консультантов, негативно сказался на качестве проведения и организации избирательных кампаний. Так что, на фоне мастерски организованного продвижения власти и ее кандидатов такая слабая, с технической стороны, агитация обречена на провал. Между тем, сам рынок политконсалтинга в стране сжался и деградировал как раз из-за Единых избирательных дней. То есть у политконсультантов нет возможности иметь более одного заказа за год, что делает профессию нерентабельной. По сути, большинству технологов не остается ничего иного, как бороться за право работать на кандидатов власти.
Результат: бороться с властью стало некому, не на что и часто нечем. Оставшихся она «вычищает» всеми доступными способами. Стоит ли удивляться тому, что выборы во многом утратили альтернативность. Чтобы ситуация изменилась, должны измениться сформировавшие ее факторы. Они изменятся, вопрос — когда, и по какой причине.

Вернемся к Калмыкии

Все мы знаем, что первым главой (тогда - президентом) республики стал одиозный Кирсан Илюмжинов. Он был настоящим, стопроцентным продуктом эпохи 90-х, успевшим вовремя сориентироваться в потоке новых изменений, через которые проходила страна. Денег на личный пиар персонаж не жалел, а за счет пустых посулов и громких прожектов, он у руля республики оставался мучительно долго. Несмотря на усилия оппозиции и всевозрастающее недовольство жителей, конец эпохе Кирсана смогла положить лишь воля федерального центра. В этом смысле ситуация в Калмыкии была более чем типична – «политический аксакал», с которым регион прожил все 90-е и «нулевые», был принудительно смещен и заменен на малознакомую широкой публике фигуру – как раз тогда и закладывался принцип, когда «никакой» глава лучше, чем «непопулярный».
Так, в 2010 году Алексей Орлов стал первым для Калмыкии именно «назначенным» губернатором. Срок его пребывания на посту был вдвое короче илюмжиновского, но все же вполне внушительным. Казалось, что до последних месяцев у власти Орлов надеялся сохранить кресло, выиграть вторые выборы, тем самым приобретя некоторую страховку перед лицом регулярных чисток в губернаторском корпусе. Однако слишком уж громкой стала череда скандалов и «непопулярность» данной фигуры стала совершенно очевидна федеральному центру.
Нужно отметить, что каждая смена первого лица республики более или менее совпадала со сменой конъюнктурного подхода взаимодействия федерального центра с главами на местах. Так что, в полном соответствии с самыми новыми веяниями, в ходе пятого «губернаторопада», наша республика включилась в еще один общероссийский процесс – смену старых руководителей субъектов через механизм «добровольной отставки». Система эта была уже хорошо отработана на примере десятков других регионов.
Да, стоит признать, что нельзя назвать Хасикова стопроцентным «варягом», коих Кремль часто посылает на посты врио губернаторов в другие регионы. Но это уже корректировка на национальную особенность региона. В целом же шаблон замены руководителя субъекта вполне сохранен – исполняющим обязанности главы региона стал человек с очень небольшим опытом в публичной политике. Несмотря на то, что он обладает внушительной личной популярностью в республике, она связана только со спортивными победами, никак не с управленческими достижениями. Так что, до последнего момента никто и не мог предположить, что на смену Орлову придет именно он.
И сегодня мы с довольно большой долей вероятности можем предсказать дальнейшее развитие ситуации. Поскольку сценарий за пару лет отработан до мелочей, он и будет реализован у нас (возможно, с небольшими поправками, учитывая местную специфику). Первые шаги Бату Хасикова как раз соответствуют накатанной программе – он уже начал корректировать имеющуюся в Калмыкии административную элиту, сохраняя, тем не менее, реально организующий выборы управленческий аппарат. Началась работа над наиболее явными ошибками предыдущей команды – на этом легко зарабатывается политический капитал.
Но можно ли ждать, что за оставшиеся пять месяцев властвующая верхушка Калмыкии будет полностью обновлена? Весьма сомнительно. Несмотря на то, что с подачи врио уже начались проверки и новые расследования хищений бюджетных средств, на полную смену управленческой элиты республики (на которой так или иначе лежит ответственность за распилы) он пойти не может, ввиду уже описанных причин. Да и ему самому, как неопытному руководителю, нужен кто-то, чтобы освоиться на новом месте.
Между тем, самая большая задача перед врио сегодня – это как раз попытаться в короткие сроки не наработать антирейтинг.

Георгий Санджи-Горяев

Политик от политикана отличается тем, что первый думает о народе, а второй об электорате


Плохие государственные деятели избираются хорошими гражданами… не участвующими в голосовании
Джордж Натан

Там, где заканчиваются ежегодные выборы, начинается рабство
Джон Куинси Адамс