Другу и автору газеты «ЭК» Анатолию Джавинову 15 ноября, аккурат в День калмыцкой печати, исполняется 65 лет. Кстати, этот праздник официально введен в нашей республике по его, Джавинова, предложению и отмечается вот уже в 15-й раз подряд. Таким образом, Анатолий Хонгорович в эти дни отмечает два торжества

Я познакомился с ним в середине 70-х годов. Мы вместе учились на калмыцком отделении КалмГУ. Правда, он шел курсом старше меня. Тогда близко с ним я не сходился. У него были свои интересы и друзья, у меня – свои. Помню его, худого парня, серьезно увлекавшегося легкой атлетикой. Часто видел, как он легким сайгачьим бегом «нарезал» круги вокруг стадиона «Спартак». А еще он успевал заниматься вольной борьбой,  фотографией, старокалмыцкой письменностью. Но, пожалуй, главной его страстью, было и остается, чтение. Читатель он всеядный. На его полке теснятся книги по истории, филологии, культуре, краеведению, внешней разведке, мемуары знаменитостей. 

Ближе я познакомился с ним уже в 1978 году, когда из КалмГУ перевелся на факультет журналистики Уральского госуниверситета. На тот момент он уже успел там отучиться курс. 

В конце августа того 78-го года я приехал в Свердловск и первым делом направился в деканат, чтобы сообщить о своем прибытии, готовности приступить к занятиям и получить комнату в общежитии. Мои бумаги приняли, выдали ордер на проживание, но сказали, чтобы я завтра же отправлялся в колхоз на уборку картошки. «Ваш курс уже там», - сказали мне. На картошке я проработал месяц, вернулся в  общежитие, где и встретил Джавинова. Он к тому времени вернулся из водного похода, ходил с друзьями на шлюпках от Свердловска до Уфы, а после с сокурсниками  занимался альпинизмом в Уральских горах.   

Так и стали с ним дружить. А иначе было нельзя. На весь огромный университет калмыками были только мы с ним. Жил он один в маленькой  комнате. Частенько там за чаем мы вели с ним длинные разговоры на самые разные темы. В том числе и на «запретные». Уже к тому времени его взгляды радикально отличались от общепринятых. Когда он открывал мне дверь на условленный стук, я видел в его руках книги диссиденствующих авторов - писателей, чьи произведения были запрещены в СССР. А читал он своеобразно, безжалостно подчеркивая понравившиеся строки шариковой ручкой. Я пытался делать ему замечания, говорил, что негоже так книгу портить. А он с вызовом отвечал:  «Моя книга, что хочу, то с ней и делаю!». 

Вдали от родины особенно остро ощущается тоска по калмыцким степям. Помнится, в то время мы пытались с ним узнать, есть ли в миллионном городе еще кто-то из земляков. И, благодаря, прежде всего, Анатолию, мало-помалу находили таковых. В центре города в магазине «Политическая книга» он обратился к молодой продавщице с просьбой подыскать литературу по Калмыкии. «А вы сами случайно не из Калмыкии?», - вопросом на вопрос ответила симпатичная русская девушка. Получив утвердительный ответ, девушка сказала, что она тоже из Калмыкии. Представилась Татьяной Шульгой. Впоследствии с ее помощью мы нередко приобретали в том магазине редкие книги. 

Затем Анатолий каким-то образом узнал, что на отшибе города проживает старый калмык, в 30-х года репрессированный на Урал как кулак. Старик проживал в частном доме с русской женой. У них мы также бывали в гостях. Особенно по приезде из дома. Привозили земляку калмыцкие книги, пластинки, пиалы, сувениры и многое другое. 

Однажды  Анатолий сообщил мне, что узнал о том, что где-то на улице Сурикова проживает наш земляк, декан Горного института профессор Владимир Болтыров. Затем мы подружились с ним и его семьей. 

После того, как я отучился курс, калмыцкая диаспора в городе несколько  расширилась. Приехал учиться на журфак еще один наш друг – Ваня Санджи-Гаряев, а в СИНХ - известный борец, мастер спорта СССР Жора Бардышев. После мы узнали, что на другом конце Свердловска проживают несколько девушек-калмычек, обучающихся на модельеров-закройщиц. Мы их разыскали, стали собираться и вместе небольшой теплой компанией проводить праздники, в том числе и калмыцкие, дни рождения, другие события. Общались между собой исключительно на родном языке.

Окончив учебу, Анатолий вернулся в Калмыкию, стал работать собкором газеты «Хальмг унн» по Яшалтинскому и Городовиковскому районам.  Позже в эту газету пришел и я. И дружба наша имела продолжение. 

Я с ностальгией вспоминаю те 80-90-е годы. В газете работало много людей разных поколений, от ветеранов войны до вчерашних школьников. Анатолий к тому времени перешел в аппарат газеты, время от времени будоража общественность своими неординарными материалами. Писал он медленно. С обязательным крепким кофе или черным чаем. Периодическими выходами в курилку. Но зато потом получалось свежо и непривычно, а по тем временам, еще и остро. Наверное, поэтому к его «вещам» в редакции было особое внимание. Не приведи Господь, проскочит какая-нибудь крамола. К тому же в его статьях (а материалы выходили только на калмыцком языке), то и дело встречались непонятные слова, которые он заимствовал из монгольского и синьцзянского словарей. Когда ему делали замечания, он с присущей ему запальчивостью отвечал: «Зачем в калмыцкой газете использовать русские слова, когда есть свои, монгольские!». И настойчиво гнул свою линию. Благодаря его творческому подходу к делу, некоторые нововведения Анатолия прижились. И сейчас трудно представить современный калмыцкий язык без них. Например, по предложению Джавинова введены в калмыцкий оборот речи слова, как тойг (номер), гешун (член). 

Помнится, когда Чечня стояла на пороге войны с Россией, многие российские СМИ однобоко трактовали события, происходившие в горной республике. Анатолий пришел к главному редактору Альдаеву и попросил разрешение поехать в командировку в Чечню, чтобы вести оттуда оперативные и горячие  репортажи. Александр Бурхаевич по-отечески похлопал по плечу своего подчиненного: «Идея-то хорошая, Анатолий, но ты же видишь, что там происходит. Не могу рисковать твоей жизнью». Надо было видеть, в каких расстроенных чувствах вышел из кабинета корреспондент.

Анатолий - журналист даровитый. В 90-х годах в республиканском конкурсе среди работников СМИ ему за серию актуальных и глубоких материалов, вручили первую премию и знак «Золотое перо Калмыкии». Но он не любит, когда ему напоминают об этом, переводя разговор в иное русло.

Надежность – еще одно качество Анатолия. Ему смело можно доверить самое сокровенное и быть уверенным в том, что дальше него оно не уйдет. 

Анатолий – человек основательный. Возможно, это качество он выработал в армии, служа в саперных частях, ведь минеры, прежде чем отрезать, семь раз отмерят. Вот и Джавинов перед тем, как что-то сделать (а он мастер на все руки), вначале неторопливо закурит, прикинет, что к чему, а только потом берется за дело. И в конечном итоге все у него выходит хорошо. 

Свой юбилей Анатолий Хонгорович встречает добрыми делами. В своем родном селе Эсто-Алтай вместе с земляками он возводит хурул. В канун Дня Победы он был в числе организаторов вечера памяти эсто-алтайцев, не вернувшихся с войны и сибирской ссылки. С этого мероприятия был создан видеофильм. 

Анатолий Джавинов родился в большой семье. В день его рождения  многочисленные родственники соберутся отметить юбилей сына, брата и аавы. Мы, его друзья-журналисты, присоединяемся к этим поздравлениям. Крепкого здоровья, тебе, Анатолий, бодрости духа и несокрушимого оптимизма!

Василий ШАКУЕВ