Сегодня 09:45 29.03.2024

В этом году Национальный музей Калмыкии отмечает 95-летие. Предлагаем вниманию читателей «ЭК» фрагменты документального очерка его старшего научного сотрудника Виктора ХАЛХИНОВА

ГОРОД ДАЧНОЙ ПОСТРОЙКИ

1965-й. Город вступил во второе своё столетие. В различных районах Элисты появились площадки, на которых проходят концерты, демонстрируются кинофильмы. Открылся магазин «Степные огни» в микрорайоне, пока единственном. Улица Стаханова переименована в улицу имени Семёна Залкинда. 

Многие это решение встретили с радостью и некоторым облегчением, словно большой моральный груз свалился с плеч. Было стыдно за то, что имя человека, спасшего многие жизни, до сих пор не отражено на карте города, никак не увековечено. 

В октябре открылось здание драмтеатра. Республиканский радиокомитет просит разрешение на киносъемку экспонатов музея волгоградскими кинематографистами для фильма, посвящённого юбилею Элисты.

Есть ещё одна дата – 35-летие получения Элистой статуса города. Новый центр закладывался во второй половине 20-х годов неподалёку от одноименного села. Какие идеи закладывались при строительстве? Как получил он статус города? Попробую рассказать.

Приступая к созданию нового центра, калмыцкие руководители клятвенно обещали на митингах и сходах создать образцовую культурную столицу. Новый центр должен был стать «воспитателем» нового советского человека.

«Через четыре года здесь будет город-сад!» – эти строки в полной мере характеризуют задумки и планы местных руководителей. Предусматривалось, что город будет иметь характер всецело дачной постройки, а значит, максимально озеленённым. Двух- и трёхэтажные дома предполагалось строить с таким расчетом, чтобы их накрывали кроны деревьев. 

Главную улицу, длиной в три километра, проектировалось уложить мощёным камнем, а тротуары – пережжённым кирпичом, поставленным на ребро. Для создания благоприятного микроклимата предусматривалось обилие клумб, цветников, газонов, посадка фруктовых садов и виноградников. Улицы должны были освещаться дуговыми фонарями. Предполагалось разбить два бульвара: один в центре города, а другой должен был охватить полукольцом центральную площадь. 

В те годы не только в странах Европы, но и в СССР были популярны взгляды Эбенезера Говарда на современное строительство и планирование. Сущность его идеи – создание автономных микрорайонов. Минигородок ликвидирует присущую крупным городам скученность населения, обеспечивает каждой семье оптимальные жилищные условия. Многоэтажность с массой квартир категорически отвергалась. В таких посёлках предусматривались школы, больницы, клубы, детские сады, рынки, библиотеки и т. д.

Идея заключалась также в общественном характере самоуправления и коллективной собственности на землю и недвижимость. Функционировать город-сад должен был на основе самоуправления жителей – рабочие добровольно вступали в члены жилищного товарищества, становились его акционерами (пайщиками). В конечном счёте, весь посёлок должен был находиться в полной собственности самих рабочих.

 

ВМЕСТО КУЛЬТУРЫ – «ОКУЛЬТУРИВАНИЕ»

Советская власть, с первых дней радостно принявшая  идею Говарда, в конце 20-х годов предала забвению новый способ планировки городов. Противники говардовской идеи считали: «В город-сад не проникает идея коммунизма. Рабочий, попавший в такой рай, становится туг на ухо к революционной пропаганде». Вместо этого воплощалась идея трудо-бытовых коллективов, т. е. социалистических рабочих посёлков. Строилось жильё, в которое заселяли людей покомнатно-посемейно, тем самым превращая его в коммунальные квартиры.

Не обошли стороной эти веяния и Элисту. Планировка города часто изменялась в сторону удешевления, сокращения жилой площади квартир, коммунальное благоустройство должно было носить полусельский характер, т. е. исключались ванны в квартирах, кухни делались общими, туалеты выносились во двор. В одном из постановлений российского правительства по элистинскому строительству так прямо и говорилось, что возводить надо  «примитивное жилье».

После трёх лет строительства стал прорисовываться облик нового города. Неустроенность и необихоженность его бросались в глаза – это был небольшой посёлок с геометрическими формами общественных зданий. Одно- двухэтажные жилые дома казарменного типа, в большинстве своём саманные либо деревянные. Набитые песком дворы, захламлённые сараи, жуткая теснота коммунальных квартир, лишённые зелени улицы. Крохотная гамма красок (вернее, её отсутствие, сплошной серый цвет), лаконичность и предсказуемость форм в сочетании с некачественными стройматериалами способны были вызвать лишь уныние. Кого могла воспитать такая архитектура? Вряд ли строителя светлого будущего, гармоничную, всесторонне развитую личность. За время строительства города здесь, кроме технических инженеров,  не побывал ни один архитектор!

Из докладной записки московского инспектора по архитектурному надзору: «Город расположился на волнистом рельефе и чётко делится на старый и новый. Город не приобрел ещё городского лица. Расположение существующих зданий, выстроенных за последние годы, показало всю несостоятельность строительства без наличия проекта планировки.

При осмотре города в натуре можно установить, что количество двух- и трёхэтажных домов исчисляется примерно десятью – двадцатью зданиями, выстроенными в районе нового центра у здания ЦИКа. Остальные здания расположены бессистемно по городу по обеим сторонам дорожной магистрали. Ориентировка всех зданий ничем не оправдана». 

Отсутствие канализации породило в городе строительство наружных уборных, которые возникли в весьма неожиданных местах и обезобразили все внутренние дворы. Выгребные ямы ничем не облицованы, допускается проникновение нечистот в почву, что загрязняет почвенные воды.

Жидкость выливают прямо на улицу, что, естественно, не способствует нормальному санитарному состоянию города.

Одноэтажные саманные дома требуют немедленной замены, т. к. ни по своим размерам, ни по внешности не могут быть причислены к жилым домам. Такое жильё сильно безобразит город. Кроме того, в городе можно встретить и кибитки, что ещё более подчеркивает неустроенность и временность этого города. Всё это говорит за то, что о благоустройстве города пока ещё говорить не приходится. Острый жилищный вопрос вынуждает к возведению такого маломощного фонда и сейчас.

Архитектурного лица у города нет. Выстроенные за последние годы здания типа коробок сильно испортили вид города. Требуется немедленное вмешательство квалифицированных инженерно-архитектурных сил в целях прекращения безобразной застройки и окончательного искажения лица города». Да, культура развивается веками, а «окультуривание» – наспех и абсолютно безалаберно.

 

СТАТУС ГОРОДА «ПРОДАВИЛИ»?

Чем же был обусловлен выбор места не в самой Элисте, а в нескольких километрах от него, на плато? Почему же селяне не селились на плато? Дело в том, что всё оно было занесено песком. Другая причина гораздо прозаичнее: областное руководство понимало, что реакция местных жителей на появление калмыцкого посёлка на месте их жительства будет резко отрицательной. 

А теперь о статусе.

В первые два года существования новоиспечённого центра вопрос о слиянии с селом не стоял. Наоборот, центр задумывался как отдельный город, а село должно было стать его пригородом и поставщиком сельхозпродукции.

Трудности, с которыми столкнулось руководство области,  и прежде всего финансовые, вынудили его пересмотреть свой взгляд. Статус города не в будущем, а сейчас, давал ряд преимуществ. Но чтобы его получить, нужно было минимум 3000 человек населения. В селе проживало чуть более 3000, в городе – несколько сотен, да и то добрая половина из них приезжие рабочие. При низких темпах прироста населения центра статус города можно было получить лишь через многие годы. К слову сказать, не только простые калмыки, особенно волжские, не желали нового центра в глубине степи, но и множество областных  аппаратчиков.

Настало время убедить в необходимости присоединения села к городу местные советы. От улусного подконтрольного руководства помех не ожидали. В конце сентября улусный съезд советов одобрил резолюцию:  «Принять меры к включению села Элиста в городскую черту». Удар нанес сельский совет. Общее собрание граждан села, состоявшееся 21 ноября 1928 года, заслушав доклад представителя областного земельного управления, постановило: «Село Элиста является исключительно селом скотоводческого хозяйства, единственным источником существования населения которого является скотоводство и овцеводство, и каковое по своей отрасли требует чисто деревенского уклада жизни. Кроме указанного занятия население Элисты не имеет никакой промышленности и других промыслов и специальностей, которые можно бы причислить к городской жизни. С присоединением села в черту города требуется от населения и его основного занятия скотоводства современного уклада и этого последнего источника. А потому собрание граждан постановило: в присоединении села Элисты в черту города единогласно отказать. Секретарь Руденко».

Решив, во что бы то ни стало, получить положительную резолюцию, облисполком собирает через две недели новое собрание, теперь уже членов комитета бедноты. На заседании присутствовали 19 селян, вёл собрание всё тот же представитель областного земельного управления Михайловский: «Этот вопрос решался на вашем общем собрании, но я не знаю, участвовал ли кто из вас в этом собрании. Я только знаю, что там было всего 50 человек, да и то из числа собравшихся большинство было пьяных, поэтому в силу таких ненормальностей решили признать то собрание незаконным и попутно с этим решили собрать вас – бедноту, для того, чтобы разрешить этот вопрос и отобрать у вас мотивы по поводу присоединения села к строящемуся центру. Вношу предложение, что общее собрание членов совета бедняков по поводу присоединения Элисты к городу не возражает. Для окончательного разрешения этого вопроса внести на обсуждение всего состава членов сельского совета».

Присутствующий Борисенко: «О присоединении вношу предложение: воздержаться впредь до разрешения этого вопроса всем составом сельского совета».

После голосования оказалось, что предложение тов. Михайловского принято большинством голосов: 16 человек – за него, 4 – против.

Когда состоялось третье по счету собрание селян, и каким было его решение, неведомо. Но в протоколе уисполкома от 22 марта 1929 года сказано: «Слушали протест десяти  членов Элистинского сельского совета о якобы неправильном вынесении постановления по вхождению села в черту города. Постановили: постановление Элистинского сельского совета считать в силе».

Несмотря на решительное нежелание селян быть горожанами, они таковыми стали.

 

Виктор ХАЛХИНОВ